Это не изумительно, говорят ученые, которые изучают массовые расстрелы. Исследования показывают, что эти инциденты обычно происходят группами и имеют тенденцию «быть инфекционными». По словам исследователей, которых цитирует National Public Radio, интенсивное освещение этих жутких событий в оружиях массовой информации способствует «распространению инфекции».
Еще в 2014 и 2015 годах исследователи из Университета штата Аризона проанализировали информацию о случаях массового силы. Они включали данные USA Today о массовых убийствах (определяемых как четыре или более человек, убитых любым способом, вводя оружие) с 2006 по 2013 годы, данные о школьных инцидентах в период с 1998 по 2013 годы, а также о массовых расстрелах (определяемых как инциденты, в каких три человека были застрелены, и не обязательно убиты) в период с 2005 по 2013 годы.
Шерри Тауэрс, ведущий исследователь, научный сотрудник факультета в Университете штата Аризона, прочертила большую часть своей карьеры, моделируя распространение инфекционных заболеваний, таких как вирус Эбола, грипп и заболевания, передаваемые сексуальным путем. На этот раз она захотела узнать, распространяются ли случаи массового насилия также заразно, как во время вспышки вирусного заболевания. Тауэрс переместила каждое массовое убийство в математическую модель.
«Мы обнаружили, что для массовых убийств, в ходе которых погибли, по меньшей мере, четыре человека, есть значительные доказательства заражения. Мы также обнаружили значительные доказательства заражения в школьных перестрелках», — отметила эксперт.
Другими словами, школьные и другие массовые расстрелы с четырьмя или более смертельными случаями распространяются как инфекция, то есть любая стрельба имеет тенденцию вызывать все больше новых случаев нападений. Тауэрс и ее коллеги также обнаружили, что эффект заражения имели массовые бойни, какие активно освещались в СМИ. «В случаях, когда было убито четыре или более человек, и даже в школьных перестрелках, они, как правило, притягивали внимание национальных и международных СМИ», — сказала Тауэрс. Она также обнаружила, что после первой громкой стрельбы и последующим случаем, какой приведет к большому количеству жертв, проходит максимум около двух недель.
Со своей стороны, Джиллиан Петерсон, ученый-криминалист из Университета Хэмлайн в Миннесоте и основатель аналитического середины The Violence Project, обнаружила схожие закономерности в своем собственном исследовании. По ее словам, сначала происходит одно массовое смертоубийство, и сразу после этого, как правило, с небольшим интервалом, случается еще несколько.
Это форма социальной заразы, говорит Петерсон, что-то вроде заразы самоубийства, когда оглушительное самоубийство приводит к тому, что все больше людей лишают себя жизни. Например, после самоубийства актера Робина Уильямса исследователи зафиксировали десятипроцентный всплеск самоубийств в течение нескольких месяцев после его кончины. Массовые расстрелы походят на это, сообщила эксперт, которая взяла интервью у нескольких стрелков, совершивших такие смертоубийства.
Кроме того, большому количеству массовых убийств в США способствует легкий доступ потенциальных боевиков к оружию и жажда преступников прославиться. «В их смерти есть элемент желания славы, которого нет в жизни», — сказала Петерсон. Пока тяжело понять, находился ли стрелок в Дейтоне, штат Огайо, сознательно под влиянием нападавшего в Эль-Пасо или боевика в Гилрое, штат Калифорния, или иной стрельбы.
Однако, по словам экспертов, есть явное свидетельство того, что стрелок в Эль-Пасо, штат Техас, был вдохновлен пальбой в мечети в Новой Зеландии в марте этого года, упомянув в своем «манифесте», что он хотел бы подражать стрельбе в Крайстчере в Новоиспеченной Зеландии.
Петерсон и другие исследователи, изучающие массовые расстрелы, считают, что СМИ следует избегать показа изображений стрелков, и их истории существования и мотивов преступлений. «Тот факт, что мы даем им эту дурную славу, проблематичен», — заключила эксперт.
