Когда переполненный вапоретто, разновидность речного трамвайчика, курсирующего по венецианской лагуне, запуганный под завязку, как московское метро в час пик, резко качнулся на волнах, принимая новоиспеченных пассажиров, итальянец, к которому придвинула меня толпа, произнёс утешающе: «Ничего, это просто сегодня первый день открытия биеннале. Еще три дня — и народу будет меньше». Ему, разумеется, видней. Но, глядя на то, как в садах Жардини толпы художников, журналистов, продюсеров и критиков с планшетами, фотоаппаратами и попросту смартфонами снимают перформансы (так что самих перформеров едва можно увидать из-за спин), выстраиваются в очереди на выставки в национальные павильоны, сметают пресс-релизы и арт-издания, верится в это с трудом. На этом поле «Viva Arte Viva», то есть «Пусть живет искусство живое» — тема нынешней 57-й Венецианской биеннале, заявленная ее куратором Кристин Марсель (той самой, что отвечает за все кураторские проекты Середины Помпиду), звучит не как пожелание, а констатация факта.
Павильон России не исключение. В Theatrum Orbis, — так именуется выставка в нашем павильоне, — аншлаг. Название отсылает к одноименному атласу 1570-го года, отпечатанного в Антверпене Абрахамом Ортелиусом. Карты тогда, в эпоху первоначального накопления капитала, бывальщины очень популярны. Их вешали на стены, дабы продемонстрировать масштаб деятельности торговых домов и отворённые недавно (и века не прошло!) земли Нового Света. Атлас сводил новоиспеченное знание знаний о современном мире в единый фолиант. Проект в павильоне России предлагает картографию не столько пространства, сколько новоиспеченного времени. Нового — в смысле современного.
Современность, правда, еще тот орешек. Ключик к ней художники различных поколений подбирают по-своему. Мэтр Гриша Брускин вдохновил на «Смену декораций» арена памяти Джулиано Камилло. В этом театре, который многие воспринимают как прообраз компьютера, основное действующее лицо и зритель был одним человеком. Но Камилло в XVI столетье и создавал его для единственного зрителя — французского короля. Молодые краснодарские художники Андрей Блохин и Георгий Коваль, которые исследуют ритуалы виртуальной жизни, вспомнили «Божественную комедию» Данте и иллюстрации к ней Сальвадора Дали, когда замыслили инсталляцию «Blocked Content». Саша Пирогова, физик и художник, опирается знание квантовой теории света. Дмитрий Курляндский в собеседники выбирает венецианского классика ХХ столетия — композитора Луиджо Ноно. Его оперу «не для всех» — «Прометей, трагедия слышания» — он превращает в «Комедию слышания» — перформанс, в каком каждый зритель может принять участие, следуя полученной руководства.
читайте также
Свести такие разные работы к одному знаменателю вряд ли вероятно. Комиссар биеннале Семен Михайловский, собравший этот ансамбль, выстраивал, по-видимому, не столько целую драматургию, сколько переклички, параллели. Театр теней у Брускина рифмовался с ареной виртуальной «дополненной реальности» Recycle group. Пластика нынешнего танца в видеоинсталляции Саши Пироговой «Сад», где движения тел создают не лишь пространство, но и становятся источником энергии света, рифмуется со «звуковой скульптурой» Дмитрия Курляндского, какая расширяет привычные рамки музыкального действия. Во всех случаях выговор идет об энергии, возникающей вроде бы невесть откуда и меняющей ландшафт поре. Даже если это энергия заблуждения, с ней невозможно не считаться.
«О, это о революции, » — ликующе говорит один из вошедших, увидев в первом зале у Брускина манер двуглавой птички, простершей картонные крыла над толпой человечков — из глины иль гипса. Гурьба устремлена в едином порыве в луче кинопроектора… А у фигуры вместо сердца — макет то ли руля, то ли бабины с кинопленкой… Меж тем мы скорее не на Дворцовой площади, а на съемочной площадке. И перед нами макет для съемок то ли кинофильма «Октябрь», то ли для экспрессионистского ужастика в духе «Носферату. Симфония ужаса», каким, кажется, немало вдохновлялся Эйзенштейн, работая над «Иваном Грозным». Съемочная площадка, она же кинозал, переходит в лабораторию алхимика, где на ретортах и тиглях — наименования интеллектуальных бестселлеров властителей дум ХХ века. Вокруг — вихрем видения арены теней. А рядом, похоже, мастерская кукольника, из глины и гипса слепившего человека с биноклем, летающего над ним дрона с камерой, и уложившего личинку и двухвостку из шагающих куколок… Футуристические персонажи, словно сошедшие с экрана «Аэлиты», встречаются с героями, украсившими бы научно-популярный кинофильм или телепередачу «В мире животных».
читайте также
Словом, у Брускина современность — на поверку оказывается декорацией, приспособленной для проекции «колдовского фонаря», и одновременно — волшебным touch screen’ом. Декорации отодвигаются, обнажая машинерию постановки и, так сказать, базовый образный альфабет.
Спускаясь по винтовой лестнице на первоначальный этаж, зритель попадается прямиком в девятый круг Дантова ада. Тут уже мир Recycle Group. «Виртуальный мир не нефизический, он ближней к духовному миру, а значит, в нем тоже должен быть «парадиз» и «хелл», рай и ад, — объясняет замысел Алексей Коваль. — Блокировка для активного пользователя равнозначна аду. Помните, грешники у Данте замерзали в девятом сфере в собственных слезах, которые превращались в ледяные глыбы. Заблокированные пользователи тоже не виданы в сети. Но их можно увидеть с помощью специальной программки, какую можно скачать у нас на сайте. Наведя на рамку «окошка» телефон, зритель увидит цветные силуэты людей. Как в тепловизоре…». Без программки же зрители увидят лишь белые геометрические фигуры, из которых торчат фрагменты рук-ног-профилей. И минимум информации об их обладателях — пол, года, типовая причина блокировки. За стеной же — черный куб непроницаемого виртуального пространства.
декламируйте также
Инсталляция Саши Пироговой «Сад» выглядит полемично по касательству к двум предыдущим работам. От сцены она уводит в пространство сада — традиционно осмысляемого как пространство цивилизации, жизни и рая. Ни один из персонажей, с трудом распрямляющихся, преодолевая дольное тяготение на каменистом склоне, не знает общего замысла. Лишь внутреннее усилие и движение проясняют (и основывают) образ распускающегося цветка, излучающего свет, как иные создания — благоухание. Конечно, этот образ похож на метафору просветления. Художница проходит по весьма тонкой грани, избегая опасной банальности трюизма. Ее поэтику оценили бы символисты.
Ровная речь
Георгий Кузнецов, художник из Recycle Group, повествует об интервенции группы — в пространство Венеции.
«Виртуальная интервенция» — это продолжение истории с «Заблокированным контентом»?
Георгий Коваль: Нет, это отдельный проект. Мы его готовили еще до того, как нас позвали участвовать в проекте для павильона России. Идея была — сделать выставку в Венеции, какая была бы везде, но для которой не нужно было собирать позволения, одобрение экспертного совета биеннале и прочую документацию. И мы придумали проект, чьи объекты повсюду: в садах Жардини, в Арсенале, даже на Сан-Марко, но их попросту так не увидеть. Нужен гаджет и нетяжелая программка, которую можно скачать на нашем сайте Recycle Group.
Как зрители разузнают, где их искать?
ранее по теме
Георгий Кузнецов: Объекты можно отыскать по карте, которая есть в приложении. На ней отмечены точки благосклонности объектов и маршрут к ним. Так, значок программки Siri, моделирующей ненастоящий интеллект, переливается над собором Сан-Марко. Siri парит над ним, как богиня, какой можно задать любой вопрос.
Это такие пост-интернет-скульптуры… Скульптура не непременно должна быть объектом, который можно потрогать.
Покемоны вас вдохновляли?
Георгий Коваль: Да, конечно. Я так и говорю, что это pokemon-go для искусства.
Создание виртуального объекта немного трудоемко, чем обычной скульптуры?
Георгий Кузнецов: Это как сказать. Мы замыслили этот проект три назад. Но очень долго искали неплохих программистов, с кем можно было бы его сделать.
Где нашли программиста?
Георгий Коваль: Он оказался другом детства.
Тема свободы была значительна для вас?
Георгий Кузнецов: Мы пытаемся изучать виртуальную реальность. «Виртуальная интервенция» в Венеции как раз такое изучение виртуальных пространств, независимых от цензуры и даже законов физики. Здесь можно основывать объекты любого размера, объема, движущиеся или статичные. Можно помещать их где угодно. Это попросту новое пространство для освоения.
