Минувшим летом в федеральном середине сердечно-сосудистой хирургии Красноярска состоялась первая пересадка донорского сердца.

До крышки года хирургам удалось выполнить еще две операции по трансплантации этого органа. О подготовке, предшествовавшей сложнейшему облику хирургических вмешательств, и о том, какое будущее ожидает трансплантологию в Красноярском кромке, рассказывает заведующий кардиохирургическим отделением N 3 Дмитрий Буянков.
Российская газета: Дмитрий Иванович, длинно готовились к «новым горизонтам»?
Дмитрий Буянков: Первую пересадку сердца мы выполнили 28 июля, а шли к ней почти три года. Наши специалисты обучались в Моск-ве, в национальном медицинском исследовательском середине трансплантологии и искусственных органов имени академика В. И. Шумакова. В 2016 году для операций по трансплантации сердца уже была готова команда из шести человек — кардиологов, хирургов, реаниматологов. В 2017-м Министерство здравоохранения РФ включило наш кардиоцентр в реестр учреждений, имеющих право заниматься трансплантацией.
Параллельно мы составляли так именуемый лист ожидания. Дело в том, что есть пациенты с критической душевной недостаточностью, которым уже проведены всевозможные хирургические и иные вмешательства, но они не помогли, и иных вариантов, кроме как пересадка сердца, у этих людей нет. На 28 июля 2017 года в нашем листе ожидания таких нездоровых было около десятка. Когда появился первый донор, мы разом же подобрали пациента, наиболее подходящего по группе крови и антропометрическим этим.
Честно скажу: пациент попался не из легких. Дело в том, что у него уже было несколько вмешательств на сердце, в том числе в условиях ненастоящего кровообращения. Это значительно усложнило работу врачей и увеличило пора операции. Но, слава богу, все получилось, как надо. Мы были настроены на победу — и победили. Недавно 38-летний красноярец приходил на контрольное обследование — у него все в распорядке. С тех пор мы сделали еще две пересадки, и третий пациент недавно переведен из реанимации, состояние у него стабильное.
РГ: Что ощущали перед первой трансплантацией?
ДБ: Конечно, волновался. Перед операцией на кое-какое время просто закрылся в кабинете и постарался успокоиться, подготовить себя психологически. Самое основное, у нас не было права на ошибку. Операция шла около шести часов. Помню, когда вернулся домой, длинно не мог уснуть — в крови кипел адреналин, было ощущение чуда, восхищения. Кстати, новое сердце «запустилось» сразу же, самостоятельно, а такое случается весьма нечасто.
РГ: Получается, за несколько месяцев кардиоцентр провел уже три пересадки. Это немало или мало?
ДБ: Считается, что на миллион населения необходимо десять-пятнадцать пересадок в год. Мы планируем шагать к этой цифре.
РГ: Можно ли говорить, что с началом операций по трансплантации сердца красноярская медицина вышла на новоиспеченный уровень?
ДБ: Конечно. Трансплантология, особенно в кардиохирургии, до настоящего момента немало активно развивалась в западной части России. Теперь же можно сообщать о том, что и в Красноярске выполняются абсолютно все методы хирургическихкардиовмешательств, какие лишь возможны. Кстати, в системе российских федеральных кардиоцентров собственно мы первые начали такие операции. Поэтому чувствую гордость за наш середина, ведь трансплантация сердца — это вершина кардиохирургии.
РГ: Сейчас немало говорится про технологический прогресс. Вот берешь 3D-принтер и запросто «распечатываешь» себе новоиспеченный зуб или, скажем, сустав. Может ли случиться, что когда-нибудь у человека будет возможность «распечатать» новоиспеченное сердце?
ДБ: Думаю, это из области фантастики. Природа настолько ювелирно выдумала этот орган, что никаким искусственным путем его не создашь. Неужели что через сто-двести лет такие технологии по-явятся, да и то сомневаюсь. Как и в том, что когда-либо удастся «вырастить» сердце с помощью достижений генной инженерии.

РГ: Сейчас трансплантация сердца — операция особенная, сродни искусству. Придет пора, когда пересадка станет обычным хирургическим вмешательством, поставленным на поток?
ДБ: Для меня любая операция на сердце особенная. Да и пациенты выделяются друг от друга, одинаковых нет. Конечно, можно смотреть на трансплантологию как на несложное ремесло, и кто-то, возможно, так и сделает. Но меня учили, что к любому пациенту нужно относиться как к своему родственнику. Поэтому для меня кардио-хирургия навек останется искусством.
РГ: Какие планы на будущее?
ДБ: Планов немало. Когда мы начали заниматься трансплантацией и рассказали коллегам из Москвы про свои задумки, они ровно загорелись: ого, как интересно. А можно нам приехать в Красноярск, посмотреть? Ездите, говорю, в Сибири гостям всегда рады.