Чем вяще граждан уверены, что все вокруг берут взятки, тем скорее они и сами готовы нарушать закон
Недавний арест министра экономического развития Алексея Улюкаева по обвинению в получении взятки до сих пор в середине внимания. Многие обстоятельства дела неизвестны, а обвинение представляется сомнительным. Но в целом 76% россиян уверены, что российские органы воли полностью или в значительной мере поражены коррупцией (опрос Левада-центра, февраль 2016). Это не возбуждает вопросов — примерно как восход солнца. По сравнению с началом 2000-х коррупции в руководстве края стало больше — так считает 32% респондентов против 11%, уверенных в возвратном.
Все берут
Наверху честных мало, уверены россияне. Но и в соотечественниках, не наделенных волей, они подозревают готовность жить скорее по неформальным правилам, чем по законам. Большинство людей живет, не вытекая закону, — в этом уверены 44% (против 41%, находящих, что большинство живет по законам). Такие результаты дал недавний опрос, проведенный фондом Фридриха Науманна.
Лишь для себя люди делают исключение из правила, диктующего житье не по правилам. Будучи уверенными, что все по возможности нарушают закон, 82% респондентов сообщают, что сами они в отличие от прочих этого не делают. Увы, чаще итого это иллюзия, как кривое зеркало, на которое нет смысла жаловаться, если бог обошёл красотой. Многие просто не считают бытовую коррупцию чем-то сходящим за рамки нормы. Заплатил, да — но это чтобы лечили лучше, по-настоящему. Или чтобы права не отнимали. Взял себе процент от госконтракта — ну так, если бы не я, это обязательно сделал бы некто другой. «Домик, яхта. Но он же никого не убил, — сообщала на недавней лекции в Сахаровском центре вице-президент Transparency International Елена Панфилова. — Но откуда мы ведаем, что на яхту не пошли деньги, которых не хватило кому-то на кардиостимулятор или на неплохую дорогу и из-за этого кто-то разбился?»
‘);
setTimeout(arguments.callee, 50);
return;
}
if (!window.jwplayer) {
s = document.createElement(‘script’);
s.src = «//content.rbc.medialand.ru/templates_r/jwplayer/jwplayer.js»;
s.type = ‘text/javascript’;
parEl.parentNode.insertBefore(s, parEl);
setTimeout(arguments.callee, 50);
return;
}
window.jwplayer.key = ‘t3/gzoTw74tQdZgYlxSwzsrmSt96w0Y8EcIVQw==’;
var styleStr = «»;
styleStr += «width : auto;»; //2006
try {
if (true === parent.rosbusinessconsulting.config.get(‘articleColumn’)) {
styleStr += » margin-right : 0;»;
}
} catch (e) {}
try {
if (!parent.deviceType) {
if (parent.projectVersion == ‘rbc7’ || parent.bannersVersion == ‘v7’) {
styleStr += » margin : 0px -110px 0px 0px;»;
} else {
styleStr += » margin : 0px -216px 0px 0px;»;
}
}
} catch (e) {}
try {
if (parent.projectVersion == ‘rbc7’ || parent.bannersVersion == ‘v7’) {
styleStr += ‘ max-width: 770px;’;
}
} catch (e) {}
parEl.style.display=’block’;
parEl.style.cssText += styleStr;
parEl.innerHTML = »;
s = document.createElement(‘script’);
s.src = «//static.videonow.ru/vn_init.js»;
s.setAttribute(«data-profile», «1351319»);
s.type = ‘text/javascript’;
s.defer = true;
parEl.parentNode.insertBefore(s, parEl);
window.addEventListener(«orientationchange», function() {
setTimeout(function () { window.scrollBy(0,1);} ,200);
})
}
run();
})(random);
} else {
(function(d, url) {
setTimeout(function() {
if (window.dfp_sync_var) return;
var s = document.createElement(‘script’);
s.type = ‘text/javascript’;
s.src = url;
d.parentNode.insertBefore(s, d);
}, 200);
})(d, ‘http://engine.rbc.medialand.ru/code?pid=2006&gid=2&oin=1&rid=’ + random + extra +’&dreferer=’+escape(dreferrer));
}
}
// —>
Можно не трудиться
Коррупция намного менее безобидна, чем кажется. Даже не убивая физиологически, она полностью извращает смысл деятельности, которую ведет коррупционер. Оливер Армантье (Федеральный резервный банк Нью-Йорка) и Амаду Болы из Африканского банка развития предложили испытуемым проверить 20 диктантов. Ко другой странице каждой 11-й работы был незаметно приклеен стикер с мольбой отнестись к ошибкам снисходительно и взятка, эквивалентная половине посредственного дневного заработка. Брали ее от 48 до 67% проверяющих в подневольности от условий эксперимента, которые несколько варьировались. Взятка не гарантировала снисходительность преподавателя. Чуть более половины взявших взятку все равно находили в диктанте достаточное число ошибок, чтобы не перевести «ученика» в следующий класс. Прочие (а это 20–25% от общего числа проверяющих) брали деньги и не замечали промахов в работе коррумпировавшего их ученика.
Но самое интересное в другом. После этого испытуемые оказывались перед проблемой: как проверять оставшиеся девять работ? Если честно, их могут изловить на взятке. И они, видимо желая выглядеть скорее некомпетентными, чем нечестными, так же спустя протоки проверяли последние девять работ из 20. Получается, коррупция приводила к тому, что: 1) взяткодатель получал завышенную оценку; 2) иные ученики не получали адекватных оценок — им завышенные баллы доставались даром; 3) учитель переставал хорошо выполнять свою труд, то есть, по сути, переставал работать.
Чем сильнее распространена в краю коррупция, тем более толерантны к ней ее жители. Это видно, например, из игрового эксперимента, где одни участники («фирмы») могли предлагать взятки иным («чиновникам»), а третьи («граждане») — наказывать тех и иных (за свой счет уменьшая одновременно и собственный выигрыш). Индийцы предлагали взятки гораздо чаще, чем австралийцы, а наказывали за них реже. И действительно, по уровню коррупции Австралии Индию не нагнать. Участники аналогичного эксперимента в Калифорнии (2/3 «участников-фирм» предлагали «чиновникам» взятки; соглашались на них тоже образцово 2/3, а наказывалось коррупционное поведение лишь в половине случаев, причем кара было минимальным) объясняют: мы заботились о максимизации игровой барыши не меньше, чем об этике.
Приемлемость коррупции для респондентов в России, Германии, Франции и Латвии учили социологи из НИУ ВШЭ Александр Татарко и Анна Миронова. Испытуемым предлагались релевантные для любой культуры описания нескольких коррупционных ситуаций. Респонденты должны бывальщины оценить поведение взяточников и взяткодателей по пятибалльной шкале с точки зрения приемлемости для себя собственно. В соответствии с индексом восприятия коррупции Transparency International очутилось, что наиболее толерантны к коррупции россияне, наименее приемлема она для обитателей Германии. Неожиданно повели себя только французы, желая в индексе Transparency страна расположена достаточно высоко, то кушать уровень коррупции воспринимается как низкий. Жители Франции толерантны к коррупции ненамного немного россиян. Возможно, индекс восприятия коррупции там несколько отстает от реальности.
Свой-чужой
Для чиновников не хватать взятки иногда опаснее, чем их брать. Взятки — сигнал лояльности, строчит в диссертационной работе Calculating Corruption: Political Competition and Bribery under Authoritarianism Ноа Бакли (драфт статьи был представлен на конференции APSA-2016). Если берешь — значит, ты собственный, член команды, ты повязан одной с нами цепью, ты не будешь выступать против — а если вдруг отважишься, на тебя есть мощный компромат. Такое правило работает в авторитарных режимах. Коррупция становится информационным сигналом, подтверждающим лояльность чиновника. Она, как клей, позволяет содержать государство под контролем. Выводы Бакли могут быть приложимы и к «случаю Улюкаева»: если товарищ президента предлагает тебе скромный подарок за безупречную службу на благо Отечества, отказываться от такого подарка опасно, потому что это симптом вольнодумства.
Так трудится система подтверждения лояльности при отсутствии политической конкуренции. Чем она рослее, тем ниже в авторитарных режимах уровень коррупции. Бакли обосновывает это данными опросов, проведенных в российских регионах за последние 14 лет. Перед выборами в регионах политическая конкуренция возрастает, а степень коррупции снижается: губернаторы вынуждены угождать региональным элитам даже при отсутствии выборов. Это необходимо, чтобы популярность губернатора росла и Кремль получал позитивные сигналы о его труду: иначе растет риск, что президент не переназначит губернатора. Из труды Бакли вытекает интуитивно понятный для российских аналитиков вывод: любой антикоррупционный контроль в авторитарном стране имеет немного шансов на успех, если не растет степень политической конкуренции.
На федеральном уровне у нас, однако, с политической конкуренцией не значительно, и в ближайшее время будет плохо, если только пришагавший в президентскую администрацию Сергей Кириенко не получил от Путина задание «гарантировать конкуренцию» на выборах 2018 года. В этой ситуации всеобщей уверенности в том, что коррупция царствует повсеместно, ничего не угрожает. А она, как демонстрируют четыре исследователя в работе, опубликованной Inter-American Development Bank, принимает нрав самосбывающегося пророчества. Если все уверены, что все берут взятки, то все подлинно берут взятки: чем выше уверенность людей, что такое поведение присуще всем, тем рослее вероятность их собственного согласия на коррупционные отношения. «Если все хватают и дают, почему бы и мне не поступить так же, особенно если от этого может зависеть существование и благополучие близких?» Так возникает замкнутый круг всеобщей поруки, какой без роста настоящей политической конкуренции разорвать невозможно.
Точка зрения авторов, статьи каких публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
